Съёмки ведут из морозной тайги до дымящихся склонов Камчатки. Камера ловит следы амурского тигра на насте, ночные кадры из фотоловушек показывают осторожную охоту на кабанов и изюбрей в Сихотэ-Алине. Весной на полуострове выходят из берлог бурые медведи, а у холодных речек начинается ход нерки — в кадре видно, как рыба плеском красит воду, а орлан караулит добычу на заснеженной сосне. Вдали клубятся фумаролы и кипят гейзеры, чёрный пепел на склонах напоминает о последнем извержении. По лавовым полям бегают лисицы, в кедрачах шуршит соболь, а над сопками стоят тихие тени Ключевской и Мутновского.
Дальше маршрут уходит на Байкал. Прозрачный лёд полосат от трещин, подо льдом плывёт нерпа, а над тропой на льду тянутся следы лосей. Лето переносит съёмочную группу в тундру, где пасутся стада северных оленей, за ними тянется песец, а на сырых кочках кричат журавли. Осенью тайга горит золотом лиственниц, и на звериных тропах вновь появляется полосатый хозяин леса. Между эпизодами мелькают егеря, ставящие камеры и подбирающие гильзы браконьеров, и биологи, помечающие медвежьи тропы. В каждом пейзаже видно одно и то же правило. Долгие зимы, короткие лета и постоянная смена ритмов, к которым приспособлены тигр, медведь и птицы, а рядом — хрупкие приметы людей, старающихся сохранить этот суровый порядок.
Пожалуйста пишите осмысленные комментарии. Комментарии модерируются: мат, нецензурные выражения в прямом или завуалированном виде блокируются.